Из серии Психиатрические байки.
Готовность племени молодого и стрёмного (©) к экспериментам над собственной жизнью, лишь бы только вставило, торкнуло и заколбасило, повергает в изумление. Спрос, соответственно, рождает предложение. А поскольку общественное мнение худо-бедно успело заклеймить героин и даже замахнуться на каннабис, то предприимчивые пушеры обратили свои взоры на новые наркотики, вроде спайса и сальвии дивинорум. А ещё более предприимчивые менделеевоподобные самородки научились варить ширево из коаксила и тетралгина, пофигу токсические энцефалопатии и прочие прелести.
Город оказался просто не готов к такому наплыву противобашенных снадобий. Наркодиспансер запросил помощи у психиатров — мол, стационар не резиновый, выручайте. Доблестной спецбригаде, соответственно, скоропостижно повеселело. На одном вызове взяли отчаянно галлюцинирующего парнишку с отнявшимися ногами. Причём, со слов тех, кто мог дать относительно вразумительный ответ, только что бегал и смеялся, а потом как-то скоропостижно лёг и возрыдал. Парень старательно галлюцинирует, ножки в струнку, мышцы ног деревянные. Осторожно погрузили в барбухайку, привезли в приёмный покой. Там-то и состоялась эпическая битва за трусы. То есть, никто бы и не заострил внимание на этой детали туалета, но при попытке переодеть и провести хотя бы частичную санобработку галлюцинирующее тело вцепилось в трусы обеими руками и возопило страшным голосом «НЕ ДАМ!!!». Причём все попытки убедить страдальца, что у санитаров другая ориентация, а женскую часть приёмного покоя он интересует лишь с точки зрения симптоматики и возможного наличия педикулёза и чесотки, пропали втуне. Что вызвало некоторые подозрения. Наконец, вняв уверению фельдшера, что ещё полторы минуты — и самой страшной галлюцинацией станет он, причём надолго, парень дал довести сеанс разоблачения до конца. Выяснилось, что к паху был приклеен скотчем пакетик с оставшимся наркотиком — видимо, чтобы не нашли при случайном обыске, если остановят на улице. Пакетик был бумажным, парень — вспотевшим, что и определило ход дальнейших событий. Содержимое вместе с бумажной оболочкой превратилось в кашицу и стало всасываться в организм через кожу. А поскольку наибольшая концентрация этой отравы образовалась в паховой области — отнялись ноги.
За другим пациентом пришлось ехать в отделение милиции, в обезьянник. Им достался любитель смешивать дезоморфин и галлюциногены. Досмешивался. До чёткого ощущения, что его собираются убить. Причём все. Открыли сезон охоты на драгоценного него. Где искать спасения? У милиции, конечно. Вот он и прыгнул на капот едущей по ночному проспекту патрульной машины, вцепился в неё как клещ и громогласно умолял его спасти. Причём чуть не индуцировал наряд, судорожно заозиравшийся в поисках орды вероятного противника. Причём поначалу даже отказывался разжать руки и сесть вовнутрь. Только категоричное заявление водителя наряда, что с такой тонировкой стекла он доедет только до ближайшего столба, возымело эффект.
Будучи доставлен в отделение милиции, он чуть ли не сам захлопнул за собой решётчатую дверь обезьянника и было успокоился, но через некоторое время стал с опаской коситься на дежурного. Потом затребовал удостоверение — мол, вдруг ненастоящий, вдруг тоже хочешь меня убить? Не дождавшись ни удостоверения, ни жарких заверений в том, что честь мундира и врождённое человеколюбие не позволят поднять руку на беззащитное, хоть и свихнувшееся, существо, вновь сделался беспокоен и даже местами буен, аккурат до прибытия спецбригады.
Экипаж барбухайки произвёл на задержанного неизгладимое впечатление: крупногабаритные санитары (у одного на шее золотая цепь) и интеллигентного вида доктор. Все в синих пуховиках — ночь, осень,прохладно... Какими заячьими зигзагами петлял его ассоциативный ряд, доподлинно неизвестно, а только решил он, что это братки за ним приехали. В итоге скулящее и подвывающее тело пришлось выковыривать из-под лавки. В салоне барбухайки он принялся было скакать и пытаться привлечь к себе внимание окружающих, пока доктор не спросил санитаров — мол, что делать будем, пацаны? Те по доброте душевной предложили на выбор два маршрута: в колбасный цех мясокомбината или в дурдом. «В дурдом, в дурдом!», - радостно завопил пассажир. Санитары возразили, что сейчас ночь, а он своими криками перебудит всех больных, да и мясокомбинат — это всего-то пятнадцать минут езды. Дальнейшие дебаты относительно пункта назначения проходили в режиме театрального шёпота, а в приёмном покое пациент вёл себя на удивление тихо, стараясь держаться как можно ближе к доктору из стационара.
Отредактировано JAN (2010-11-18 13:49:57)